Брачный договор странный предмет: вроде он есть, но его уже нет

Существуют формальности, которые предусмотрены законом, но о которых участники гражданско-правовых сделок часто забывают. «Номер один» в этом списке, конечно, предварительный договор и его составная часть – письмо о предстоящей сделке.
Даже среди риелторов многие забывают, что если к предварительному договору не сделать и не направить соответствующее письмо (с предложением о заключении основного договора), то по истечении срока предварительного договора сделка теряет силу, см. ст. 429 ГК РФ. Забыл о письме, пропустил срок – теряешь все права по договору. Формальность, но серьезная. Напротив, если не забыл, то все должно быть в порядке, как в недавней истории (№23 за 2023 г.), и наоборот.

Как и при подписании предварительного договора, заключение брачного договора также предполагает, как минимум, две формальности.
Про одну из них забыть трудно – без нотариальной формы сделки не обойтись никак. Даже соглашения о разделе имущества с 2016 г. должны заверяться нотариально, а для брачных договоров это правило существует с самого первого момента упоминания их в российском законе.
Про вторую же формальность, сопутствующую подписанию брачного договора, случается, забывают.
Приведу пример в качестве иллюстрации. Она поможет запомнить, что брачный договор, как и договор предварительный, должен в ряде случаев сопровождаться обязательным письмом.

У Дмитрия и моей клиентки Эльмиры в 2010 г. родился ребенок. В браке родители никогда не состояли.
В 2011 г. на содержание ребенка с его отца были назначены алименты. По алиментам за несколько лет накопился крупный, семизначный долг.
Дмитрий не спешил погашать задолженность по алиментам. В 2017 г. он вступил в брак с Валерией. Поскольку супруги планировали приобрести квартиру, то в 2021 г. они подписали брачный контракт, указали в нем, что будущее жилье станет личной собственностью Валерии, а Дмитрий его совладельцем являться не будет.
Надо отметить, что к дате заключения брачного договора в 2021 г. у Дмитрия уже было свое жилье. Оно являлось у должника единственным жилым объектом и принадлежало Дмитрию еще с того периода, когда долгов у него не было. Данное жилье было защищено правилами ст. 446 ГПК РФ о запрете обращения взыскания на единственный жилой объект.
Предположу, что план Дмитрия был прост: единственное жилье сохранять, новое - не приобретать, долг не погашать.
Новое жилье на имя Валерии было куплено, и все, вроде бы, шло по плану должника.
В отношении Дмитрия велось несколько исполнительных производств, возбужденных в 2014, 2019 и 2020 годах, сумма долга продолжала стремительно увеличиваться из-за предусмотренной СК РФ неустойки.
На единовременное погашение долга Эльмире рассчитывать не приходилось: ликвидного имущества у должника не было. Когда приставы попробовали обратить взыскание на жилье Дмитрия, у них ничего не получилось. «Старое» жилье охранялось исполнительным иммунитетом, а в «новом» у Дмитрия прав не имелось.
Правда, вся конструкция, возведенная Дмитрием и его супругой, посыпалась, как карточный домик, так как Дмитрий забыл о формальности: подписав брачный договор, он не направил его копию своему кредитору - Эльмире.
Между тем, согласно правилам п. 1 ст. 46 СК РФ «супруг обязан уведомлять своего кредитора (кредиторов) о заключении, об изменении или о расторжении брачного договора. При невыполнении этой обязанности супруг отвечает по своим обязательствам независимо от содержания брачного договора».
По требованию взыскателя, Эльмиры, служба судебных приставов обратилась в суд, и уже суд, проигнорировав брачный договор, обратил взыскание на 1\2 долю в праве на «новую» квартиру, которая по документам целиком принадлежала Валерии.
В ходе судебного процесса Валерия доказывала, что на самом деле Эльмира о брачном договоре знала. Суд оставил эти доводы без внимания, так как формальная обязанность по уведомлению кредитора не была выполнена Дмитрием, официального уведомления в адрес Эльмиры действительно не направлялось. Значит, Дмитрий должен отвечать по своим обязательствам независимо от содержания брачного договора, согласно прямым указаниям правил ст. 46 СК РФ.
Валерия пыталась отбиться от иска, ссылаясь на то, что ее личных денег в сделке было использовано больше, чем общих денег супругов, но и на это обстоятельство суд внимания не обратил, поскольку на единственного человека на свете – на Эльмиру – этот брачный договор не действовал. Она была кредитором, и ее о сделке не уведомили.
Решение суда нам удалось удержать в апелляции, см. дело № 33-18057/2023, рассмотрено Верховным судом республики Башкортостан.
Вообще, странно, что Дмитрий не уведомил свою прежнюю подругу: нотариус должен был предупредить его об этой обязанности.
Еще интересная деталь: ранее, до того, как был подан иск об обращении взыскания на квартиру, Эльмира пыталась оспорить брачный договор. В этом иске, конечно, было отказано, так как в сложившихся обстоятельствах брачный договор права взыскателя никак не нарушает: его как будто не существует, и все из-за отсутствия уведомления о его заключении.
В итоге та же история, что с предварительными договорами: если договор есть, а письма к нему нет, то получить можно совсем не те правовые последствия, которые хотелось создать участникам сделки.

Причем формализм судей в этой части может доходить до абсурда. За давностью лет уже не найду номер дела, но фабулу помню отлично: Комсомольский суд г. Тольятти отказал дочери в иске об обязании матери заключить основной договор купли-продажи доли в праве на квартиру. Иск дочери был основан на предварительной сделке. Отказ в иске был связан с тем, что дочь не направила в адрес матери письма, которое предусмотрено законом. То обстоятельство, что мать и дочь жили в одной квартире, и, согласно показаниям свидетелей, дочь ежедневно напоминала маме о необходимости оформить основную сделку, не повлияло на решение суда. Если законом предусмотрено, что к договору должно быть письмо – оно должно быть. Нет письма – нет и договора.
Такие вот у нас правила.
Любопытные, на мой взгляд

Еще статьи