Судебные споры о недвижимости
Про посмертное оспаривание дарения
Существует старая поговорка о том, что адвокаты никогда не проигрывают процессы (в отличие от их клиентов). Вот иллюстрация того, как адвокат провалил совершенно выигрышное дело.
Фабула такова.
Бабушка 1921 года выпуска подарила одной из своих внучек свой дом и землю под ним. Через некоторое время старушка умерла. Детей в живых у нее уже не было, а внук и внучки наследство не приняли, так как наследовать было нечего – кроме дома у старушки ничего не было.
Внук, который проживал совместно с бабушкой вплоть до ее смерти, придумал замечательную схему, позволявшую ему завладеть домом. Так как наследство за бабушкой официально никто не принимал, и к нотариусу ни один из наследников не обращался, то шансы доказать фактическое принятие наследства были только у этого внука: ведь только он проживал совместно с бабушкой вплоть до ее смерти. Получается, что только он вступил во владение наследственным имуществом (п.2 ст. 1153 ГК РФ), и только он автоматически считается принявшим наследство. Из-за всего этого внук вполне обоснованно посчитал, что, если ему удастся разрушить совершенное бабушкой дарение, то весь дом целиком достанется только ему.
По прошествии более чем двух лет после смерти бабушки от внука поступило исковое заявление об оспаривании договора дарения на том основании, что пенсионерка не понимала значение своих действий и не могла руководить ими (ст. 177 ГК РФ).
Ответчица (внучка) обратилась за помощью.
В ходе судебного спора выяснилось, что внук вовремя подсуетился, освидетельствовал бабушку в психиатрическом диспансере, и к моменту сделки пенсионерка уже состояла на учете в местном ПНД с рядом диагнозов, в том числе с установленным старческим слабоумием.
Допрошенный в ходе судебного процесса участковый психиатр показала, что пациентка не могла самостоятельно принимать взвешенных, обдуманных решений, связанных с распоряжением недвижимостью.
Проведенная по делу посмертная судебная психолого-психиатрическая экспертиза не дала ясного результата, так как заключение экспертов было сделано в вероятностной форме. При этом у суда в целом имелись все основания для того, чтобы разрушить договор дарения: диагноз был установлен, никем не оспорен, последний осмотр психиатром состоялся буквально накануне совершенного дарения. Участковый психиатр выступила в суде категорично и не в нашу пользу.
Тем не менее, нам с ответчицей удалось выиграть этот процесс. Дело в том, что истец в судебном порядке фактическое принятие наследства не устанавливал. Да, он мог бы доказать в суде фактическое принятие наследства, но он этого не сделал. Этот вопрос должен был решаться в рамках особого производства, возбужденного по заявлению истца. На основании судебного решения внук мог бы получить свидетельство о праве на наследство, но этого сделано не было.
Получилось, что в процессе об оспаривании договора дарения в деле отсутствовали какие-либо документы, которые позволили бы считать истца наследником пенсионерки. Раз так, то истец, не являющийся лицом, принявшим наследство, не имел права оспаривать договор, заключенный наследодателем (ст. 3 ГПК РФ). У него просто отсутствовало право на иск.
Из-за явной ошибки адвоката в удовлетворении этого иска было отказано, и моя клиентка сохранила права на дом.
P.S.
Судебные споры о недвижимости, связанные с посмертными психиатрическими экспертизами, всегда очень интересны. Несколько старых решений на эту тему доступны по ссылке.
